Выкладываю роман. Продолжение в комментариях, и как получится.
1-я глава.
Мы – народ, не боящийся смерти,читать дальше
Мы живыми из пепла встаём.
И воспевши хвалебный гимн тверди,
Среди боя без страха падём!
Бадб и Нейман наш путь освещают
В чёрном мраке безлунных ночей,
И обиды никто не прощает,
Этот век – век секир и мечей!
Много жизней положено будет,
Заалеются кровью поля.
И рассвета лучи не пробудят
Кровь, что в сердце впитала земля.
День один целый год будет длиться,
А года пролетят, словно день.
Может, скоро уже отворится
Дверь, ведущая в смертную тень?
Но не дрогнут сыны Альбиона,
Только стрелы быстрей полетят,
Только громче мечей станут звоны
И наполнится кровью закат.
С нами Морриган меч свой поднимет,
Смерть сама станет нашим вождём.
Жажда мести в сердцах не остынет
Тех, кто к славе великой рождён!
Мы за Родину жизни отдали,
Кровь до капли последней пролив.
Мы проклятьем врагам нашим стали,
На бесстрашие страх заменив.
Суждено ли погибнуть? Погибнем!
Смерть звала за собою не раз.
Но Свободы власть прежде воздвигнем
И тогда отзовёмся на глас.
Горе жизни, потери – всё стерпим,
Аваллону хвалу воспоём.
Мы – народ, не боящийся смерти,
Мы на смерть ради жизни идём!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Многие из нас понимают смысл жизни только в конце оной, но вряд ли всё же понимают до конца. Нет, я не хочу говорить о высоких призваниях или главном долге. Только недавно я понял, что жизнь нам дана лишь для того, чтобы жить. Если мы живём, значит так нужно; нужно не одним нам, но и тем, кто вокруг нас, а, может, и Высшим Силам? В любом случае, жизнь это не только время для подвигов или совершения каких либо сверхсильных для человека деяний. Жизнь есть жизнь. Но не подумайте, прошу, что я полагаю, будто нельзя в течение всего нашего существования на земле обойтись без подвигов и героев. Да не покажется вам моя речь речью труса, просто я хочу сказать, что у каждого человека своё призвание. Кто-то может стать великим, известным героем, героем не только своего времени, но и героем многих поколений. А кто-то, которого забудут, должен просто жить среди подобных ему людей, молча делая добро окружающим. И, кто знает, может это призвание куда благороднее, чем слава величайшего воина? Но, к сожалению, эту истину я открыл для себя лишь на закате своей жизни. Скажете, что подобный вывод я сделал потому, что стар, и мне больше нечего делать, как только углубляться в размышления? Может, вы и правы. Но ведь когда-то я думал совсем иначе. Пыл моей юности яростно восставал против спокойствия и выдержки старших. Наречённый Наурглором1, я всячески пытался оправдать своё имя, и, как любому подростку, мне хотелось бежать, лететь, что-то доказать подобным мне, выделиться перед всеми – мне досаждало то, что я не мог проявить себя. Тем более, что все мы были воспитаны на примерах таких героев, как Кухулин2 и Бран3, одни из величайших героев Альбиона, имена которых прославлялись в сказаниях и песнях, и на которых, разумеется, хотели походить все юноши моего времени, и образы которых искали и не находили в нас девушки. Много историй было сложено о вечноживущем Бране, а про Кухулина вообще говорили, что он не погиб, но живёт где-то на севере, в прекрасной стране, вместе с Туата-де-Даннан4 и эльфами.… Но я не буду сейчас углубляться в жизни этих героев, так как полагаю, что их имена ещё не раз появятся в моей истории. Теперь же я хочу рассказать о том, что происходило на Альбионе в наше время. И я надеюсь, что наши деяния будут достойны памяти потомков.
Собственно, моя история, можно сказать, началась с того, что, когда я услышал о войне, я поспешил сбежать из дома, вопреки запрету отца, чтобы сражаться за свою Родину. Впрочем, это была не единственная причина оставить дом. Как я уже говорил, мне хотелось где-то себя проявить, а где, как не в бою рождается героизм и слава? И в погоне за этой славой, я отправился воевать. Правда, после первого же боя, я попал в плен. Меня не убили, так как мне было лишь семнадцать лет и, потому меня пощадили. Хороша была пощада – меня забросили в подвал какого-то укрепления, возведённого нашими врагами на нашей же земле. Просидев в сырости и темноте около трёх дней, в течение которых меня и не думали кормить, я начал проклинать свою жизнь и сожалеть о том, что пошёл против воли родителей на эту войну. Мне хотелось умереть как герою, на поле битвы, сжимая в руке меч, а не как больному псу, от голода и жажды, заживо гния в тёмном подземелье. И вот, теперь, сидя на полу и обняв руками колени, я в который раз оглядывал потолок и стены места своего заточения, пытаясь найти хоть какой-нибудь выступ или балку, к чему можно было бы привязать верёвку, которую я бы не замедлил сделать из своей рубахи, чтобы, повесившись, покончить со всеми мучениями. Но, к моему сожалению, стены, как назло, были ровными и уходили высоко вверх, поднимая собою потолок, который рассмотреть толком было невозможно, да если бы и возможно, то залезть туда я бы точно не смог. Да и свету, струившегося тонкой полоской из-под двери хватало лишь на то, чтобы видеть неточные тёмные очертания подземелья. Отчаявшись, не в силах что-либо разглядеть, я откинулся к стене, чувствуя, что по моим щекам текут слёзы. Я и не пытался их остановить, зная, что никто меня не видит.
Но вдруг до моего слуха донеслись чьи-то тяжелые шаги и лязг оружия. По моей спине пробежал холод. «Ну, всё. Сейчас поведут пытать» - промелькнула мысль. «Что говорить? Что делать?» - думал я, поспешно вытирая с лица почти высохшие слёзы – враги не должны видеть мою слабость. Однако, как оказалось, им было вовсе не до меня. Дверь открылась, и три стража втолкнули в мою темницу человека, бессильно упавшего на пол, как только его отпустили. Он был избит до полусмерти и, видимо, едва осознавал, что происходит. Дверь тотчас закрылась, и подземелье снова наполнилось мраком.
Когда шаги стражей удалились, я подполз к лежавшему и слегка коснулся его плеча – он не отвечал. Я потряс его сильнее – снова ничего в ответ. Собрав все свои силы, я вцепился в рукав его рубахи и перевернул его на спину. Наконец-то он тихо простонал.
- Эй, ты! Ты живой!? – громко спросил я, приподняв его голову. Он приоткрыл глаза, медленно обвёл взглядом всё подземелье, после чего остановил свой взор на мне.
- Ты здесь давно? – тихо пробормотал он, захлёбываясь кровью, тёкшей из разбитых губ.
- Дня три. – ответил я, испытывая глубочайшее облегчение от того, что он заговорил.
- Как тебя зовут? – спросил я, убрав растрёпанные волосы с его лица и, по возможности, вытерев кровь, струившуюся из многочисленных ссадин и порезов.
- Амонгвай5. – ответил он, добавив после небольшой паузы. – Сын Гланэла6. А ты кто?
- Наурглор. Сын Рингамона7. – отчеканил я. – Ты сюда как попал? – В этот момент я понял, что задал самый тупой вопрос, но мне нужно было хоть что-то спросить. Амонгвай усмехнулся, заметив моё смущение, после чего, выждав краткую паузу, печально произнёс:
- Наш отряд потерпел поражение. – он тихо вздохнул, после чего, как бы говоря сам с собой, продолжил: - Тысяча наших воинов полегла в этой битве. Похоже, сынам Альбиона никогда не отстоять своих земель. Мы вскоре все погибнем. – он замолчал, отвернувшись и устремив свой взор в темноту. Я не отвечал, понимая, что сказать ничего не смогу.
Сколько мы так просидели, я не знаю. Но, вот, Амонгвай, пошевелившись, приподнялся.
- Тебе лучше? – спросил я.
- Да, вроде отлежался. – тихо произнёс он, стиснув голову руками. – А ты не пробовал бежать отсюда? – вдруг спросил он.
- Нет. – ответил я. Признаться, я даже не думал об этом.
Амонгвай оглядел меня, но ничего не сказал. Поднявшись, он, хромая, подошёл к двери. Пару раз, дёрнув её, он снова отошёл, оглядел петли, после чего подошёл ко мне, когда я уже перебрался в угол, в котором всегда находился. Он опустился рядом со мной и, прислонившись к стене спиной, сказал:
- Выбить дверь мы не можем, зато можем напасть на стражей, когда они сюда явятся. По крайней мере, можно попробовать.
- А если у нас не получится? – спросил я, несколько удивлённый его предложением. Ведь ещё несколько минут назад он лежал на полу, не в силах подняться, полностью отчаявшись в своей судьбе, а тут вдруг решил напасть на вооружённых стражей. Нет, мне это понять было не совсем легко.
- Ты что, боишься? – спросил Амонгвай, усмехнувшись.
- Нет, не боюсь. – ответил я. – Просто не представляю, как это сделать.
- Да, очень просто. Когда они зайдут, мы нападём на них. – спокойно рассуждал он. – Они не будут ожидать нападения, а потому преимущество будет на нашей стороне.
- А если их будет больше, чем двое? – спросил я. – Если их будет человек пять? Ты уверен, что мы справимся?
Амонгвай грубовато усмехнулся.
- Всё ещё боишься. – заметил он. – Не бойся, умереть нам всё равно рано или поздно придётся, но лучше умереть быстро, борясь за свободу, чем влачить долгую жизнь в плену. – он перевёл свой взор на меня. – Чем жить, как собака, вылизывая ноги хозяина в благодарность за хлебные крошки, падающие с его стола. Нет, я хочу умереть, как воин и … - его разговор прервал громкий звук какого-то большого упавшего предмета, затихший так же неожиданно, как и прозвучавший.
- Это ещё что? – вырвался у меня невольный шёпот. Амонгвай ничего не ответил, похоже, он прислушивался. Я не стал повторять своего вопроса и последовал его примеру, надеясь, что хоть что-то смогу услышать. Шаги! Да, несомненно, чьи-то шаги. Приближаются. Мы с Амонгваем переглянулись.
- Встань у дверей. – шёпотом приказал он. Излишних объяснений не потребовалось, я занял своё место, спрятавшись за левым косяком. Амонгвай вскоре появился рядом. Было видно, что любые движения причиняют ему немалую боль. А ещё драться собрался! Может, попытаться отговорить его, пока не поздно?
- Ты точно уверен? – спросил я.
- Уверен.
В этот момент вдруг что-то с неимоверной силой сотрясло дверь, заставив её сорваться с петель, отлететь на пол шага, секунду постоять, пытаясь удержать равновесие и тут же хлопнуться плашмя на землю. В проходе же, как бы вместо этой двери, появилась огромная фигура.
- Хаэлсарн8! – воскликнул Амонгвай, ошарашено глядя на стоявшего перед нами человека.
- Давай, быстро, выходи! – голос человека больше напоминал раскат грома, чем обычную речь. Мне стало несколько не по себе. Впрочем, оставаться здесь я бы не стал, потому последовал за Амонгваем и несколько удивил своим появлением Хаэлсарна.
- Это кто? – спросил он, указав в мою сторону кивком головы. Я поспешил представиться.
- Наурглор, сын Рингамона.
- Хаэлсарн, сын Бэлегона9. – прозвучал ответ. В этот раз его голос показался мне уже не таким громким, а, наверное, даже, несколько приятным. Всё-таки, это был голос моего спасителя. Впрочем, он был не единственным, кто спас нас с Амонгваем. Как оказалось, их третьим другом был Лослен10, сын Гвайкира11. Они были в одном отряде, который вёл Хаэлсарн и, похоже, теперь остались единственными, кто выжил после сражения. Это я успел понять из кратких реплик, коими они друг с другом перекинулись, касательно того, куда теперь направиться и где набирать новый отряд. Понятно, что подземелье было не лучшим местом для обсуждения подобной темы, но в эту тему сейчас никто и не углублялся. Просто они решили, что новый отряд нужен. Мне же не оставалось ничего, как только напроситься в их общество и, к счастью, я был безоговорочно принят.
Выбраться из крепости и исчезнуть во мраке ночи (а тогда была именно ночь), не предоставило нам, к моему огромному удивлению, никакого труда. Нас никто не заметил, и мы смогли благополучно сбежать.
- Интересно. – заметил Лослен. – Никто не охраняет вход. Мне даже не верится, что всё это получилось сделать так просто.
- Они не ожидали. Хвала Морриган12! Нам удалось! – произнёс Хаэлсарн, когда мы уже из-за зарослей наблюдали за крепостью. – Вот – удачный момент. Сейчас бы перебить их всех! – заметил он. – Жаль, войска нет.
Сказав это, он развернулся и быстро направился в глубь леса, куда последовали и мы с Амонгваем и Лосленом.
Остальные четыре дня мы шли лесами, по ночам делая небольшие перебежки через открытые пространства. Впрочем, вражеские войска мы видели не больше трёх раз, благо, издали, что, однако, тоже настораживало.
- Наверное, они прошли в глубь страны. – как-то заметил Хаэлсарн, - Ну, или почти прошли. В общем, как бы там ни было, нам нужно примкнуть к какому-нибудь нашему отряду, если вдруг встретим.
В остальном, эти четыре дня не были особенно знаменательны, а, потому, я лучше поведаю об этих троих, ставших моими друзьями.
Хаэлсарн, сын Бэлегона, не смотря на свою молодость (ему было около двадцати семи), бывал уже во многих боях и не раз командовал крупными отрядами. Правда, не сказать, что многие сражения были удачными, но прославиться своей неустрашимостью и силой он успел. Хаэлсарн был человеком намного выше среднего роста и очень широк в плечах. Руки его были настолько мощны, что ему не составило бы труда переломить хребты двоим противникам одновременно. Однако красотой особой он не отличался: лицо его было обыкновенным и не слишком запоминающимся. Но вот взгляд был подобен пламени. Казалось, своим взглядом он прожигает сердца людей. Этот взгляд был настолько силён, что просто приковывал к земле – подобный взор не мог вынести ни один человек. Глядя на него, мне тоже хотелось иметь такой взгляд, он восхищал меня. И некоторое время я пытался подражать ему, также сводя брови и глядя из-под лобья, полагая, что мой взгляд горит такой же силой и огнём, однако, в один прекрасный момент, получил замечание от Хаэлсарна:
- Ты чего так таращишься на меня? – спросил он. Я что-то пролепетал в своё оправдание, что-то, что ничего особенного, после чего, мысленно отругав себя, решил, что больше подобных попыток предпринимать не буду. Вскоре я просто понял, что взгляд отражает волю человека. Значит, воля Хаэлсарна сильна, намного сильнее моей, что ж, я вынужден был этой воле подчиниться.
Лослен на первый взгляд мог показаться более простым, чем Хаэлсарн, но при дальнейшем общении выяснялось, что это совсем не так. Да, у него не было горящего взгляда и пламенных речей, но что-то чарующее и несколько загадочное было в его спокойном мягком голосе, в его манере разговора. Нет, он не говорил сложными фразами или, наоборот, краткими воззваниями. Это было какой-то особый порядок слов, создававший, если и не самые красивые, но уж точно интересные формы. Правда, в этой манере был один недостаток – некая недосказанность мысли. Казалось, заканчивая свои предложения, он специально обрывает их, чтобы не выдать того, что он имеет в виду. Правда, если мы говорили на отвлечённые темы, эта манера его куда-то пропадала, но стоило задать вопрос, прямо обращенный к нему, она снова проявлялось, что иногда могло несколько раздражать. Ко всему этому прибавить лёгкий прищур как бы всматривающихся в тебя светло-карих глаз и благородные, красивые черты лица, обрамлённые чёрными волосами, и перед мысленным взором можно представить Лослена, сына Гвайкира, ставшего моим лучшим другом.
Хаэлсарн и Лослен, как я вскоре выяснил, задав этим двоим немало вопросов, были, наверное, самыми лучшими друзьями. Не смотря на то, что познакомились они всего за два года до войны, они успели очень хорошо сдружиться и теперь вместе набирали и вели отряды, сражаясь с чужеземцами, пожаловавшими на нашу землю. Амонгвай присоединился к ним сравнительно недавно и скорее был просто одним из однополчан, чем другом. Ну, так уж распорядилась судьба, решив спасти его.
Не смотря на то, что с Амонгваем я познакомился пораньше, чем с остальными, я с трудом мог общаться с ним. Он был несколько замкнутым человеком, ничего не любил рассказывать о себе, но и других не слушал. Иногда он напоминал мне Хаэлсарна, по крайней мере, и тот и другой не переставали говорить о свободе, о славе Альбиона (да и о своей собственной тоже) и обо всём, тому подобном. Но Амонгвай никогда не мог облечь свою мысль во что-то определённое и, как мне казалось, не имел своего мнения, а если и имел, то очень редко. В основном он повторял уже ранее сказанные кем-то мысли и слова, так что особого интереса в беседах с ним у меня не проявлялось и я понял, что собеседника я себе в нём хорошего не найду, не стоит и пытаться.
А вот с Лосленом мы очень скоро нашли общий язык, так что теперь Хаэлсарн иногда подшучивал над ним, что он нашёл замену своему другу в лице Наурглора.
Итак, в конце четвёртого дня, мы вышли к поселению, из которого, как я вскоре узнал, был родом Хаэлсарн. Здесь мы остановились на пару дней, чтобы отдохнуть, и здесь же Хаэлсарн начал набирать людей для своего нового отряда, что заставило нас задержаться здесь на последующие три недели, в течение которых мы ездили по поселениям, созывая добровольцев в наш отряд. Спустя эти три недели после нашего появления, собрался отряд, численностью более пяти ста человек, если быть точным, то пятьсот тридцать два, разумеется, включая нас троих.
Спустя еще несколько дней, мы всем отрядом покинули поселение, обосновавшись на некоторое время в глубине леса. Последующие десять дней я помню несколько смутно. Мы, в основном, делали вылазки, нападая на отряды врагов, иной раз превосходившие нас по численности в три, а то и четыре раза. Тем более, не смотря на нашу дружбу с Хаэлсарном, он почти не посвящал меня в свои планы и даже Лослен, с которым они постоянно советовались, не мог мне толком ничего сказать. Но, в любом случае, мне нравилось. Победы, сыпавшиеся на нас дождём, вдохновляли меня, а то, что Хаэлсарн порою давал мне право вести фланги, придавало мне гордости. Порой, командуя пол сотней воинов, я воображал себя Кухулином, ведущим своё войско на неравную схватку, но обязательную победу.
Наши вылазки наделали немало бед нашим врагам, однако это были не крупные поражения с их стороны, а, потому, требовалось что-то большее, чем просто отрывочные нападения.
Однажды вечером Хаэлсарн позвал меня в свой шалаш, который, кстати говоря, был настолько огромен, что там могло уместиться человек девять, причём кто-то мог даже встать во весь рост. Хаэлсарн стоял, склонив одно колено, и что-то рисовал на земле.
- Как думаешь, что, если завтра начнём путь к большим водам? – обратился он ко мне.
- Ну, - протянул я, не совсем понимая, о чём идёт речь. Я догадывался, что Хаэлсарн хочет осуществить свой план нападения на вражеские земли, но не был в этом совершенно уверен. – Я думаю, не плохо будет. – пробормотал я.
Хаэлсарн, взглянув на меня, ухмыльнулся, после чего продолжил:
- Я хочу перекинуть отряд врагам в тыл. Это, конечно, опасно, нелегко, зато ставка высока. Мы переберёмся на их землю и опустошим её. Тогда им придётся отступить и спасать свою страну, а про Альбион… - в этот момент наш разговор прервал Торонлау13, вошедший, чтобы сказать:
- Хаэлсарн! Какой-то всадник приближается там! Я отдал приказ, чтобы его задержали.
- И, кто выехал? – поинтересовался Хаэлсарн.
- Росхир14 и Амонгвай. – ответил Торонлау. – Если надо, его приведут сюда.
- Хорошо, пусть сделают. – ответил Хаэлсарн, кивнув головой. Торонлау поспешил выполнить. Через несколько минут он вернулся, за ними шли Амонгвай и Росхир, с ними был и незнакомец – красивый, можно сказать, прекрасный парень. На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Был он среднего роста, немного худощав, но грациозен. Когда Росхир и Амонгвай подвели его и его оружие бросили перед Хаэлсарном, он встал, сложил руки на груди и обвёл всех нас спокойным, несколько оценивающим взглядом.
- Кто ты? – наконец спросил Хаэлсарн, глядя незнакомцу прямо в глаза. Я ожидал, что тот, как и многие, отведут взор, не в силах выдержать пылающий огонь взгляда Хаэлсарна, но незнакомец был непреклонен. Он устремил на сына Бэлегона спокойный взгляд своих тёмно-синих, как лёд, глаз и также спокойно ответил:
- Я Элдуин15, сын Эредгила16. – он сделал паузу, не прекращая смотреть в глаза Хаэлсарна. – А ты, насколько я понимаю, Хаэлсарн, сын Бэлегона. Что ж, рад встречи с тобой.
В этот момент я заметил, что Хаэлсарн смутился. Впервые за всё время он отвёл свой взгляд! Мне всё это не очень понравилось, и, решив, что здесь что-то не так, я незаметно (как мне показалось) взялся за рукоять меча. Однако всевидящий взор Элдуина заметил и это незначительное движение. Он перевёл свой спокойный взгляд на меня, остановив его на несколько секунд, чем заставил меня замереть, чего я даже не ожидал от себя, после чего снова повернулся к Хаэлсарну.
- Откуда ты меня знаешь? – спросил Хаэлсарн, снова взглянув ему в глаза.
- Твоё имя гремит уже по всему Альбиону, как мне не знать тебя?
- У тебя северное имя. – заметил Хаэлсарн. – Откуда ты?
- Не я один имею имя народов севера. – спокойно отвечал Элдуин. – Среди твоих воинов тоже есть люди с северными именами. Что же до меня, то я родом из Элфина17.
- Элдуин, Эредгил, Элфин. – слегка усмехнувшись, перечислял Хаэлсарн. – Не много ли звёзд?
- Хаэлсарн, Бэлегон. Похоже, в этой войне звёздам и камням суждено объединиться. – заметил Элдуин, не меняя своего спокойного тона. Меня же передёрнуло. Я много слышал о городе, или поселении Элфин, находящемся на девяти холмах и окружённом непроходимым лесом. Слухи об Элфине, наполнявшие земли Альбиона, были самыми разными. Кто-то говорил, что это город разбойников и убийц, кто-то утверждал, что там земное царство мёртвых, или, по крайней мере, вход в Иной Мир. Ещё от кого-то я слышал, что это город эльфов, где эльфы и люди живут вместе и это самый прекраснейший город, или поселение, на всём острове Альбиона. Однако я не мог полностью согласиться с последним представлением, так как Элфин в основном принято было считать гиблым местом. Сколько бы людей не отправлялось туда, никто не возвращался, а потому одно название этого города навивало некий трепет. Понятно, что сознание того, что Элдуин явился сюда из этого города, вселило в меня опасение. «Хотя, с другой стороны, если он там жил, так, может, это уж и не такое страшное место, как просто о нём говорят?» - подумал я.
Что же до Хаэлсарна, то, мне показалось, ему было всё равно. Он не верил подобным слухам, да и вообще, по-моему, не очень то уважал разговоры об эльфах и тому подобных. Элдуину он ничего не ответил, а только задал вопрос:
- И, зачем ты сюда явился?
- Хотя бы для того, чтобы сказать тебе, Хаэлсарн, что сюда приближается пятитысячное войско. И потому придётся тебе отложить свой поход за море. – Элдуин произнёс это спокойным тоном, и взгляд его был всё так же спокоен, однако мне снова стало не по себе. Хаэлсарн сурово сдвинул брови и как-то грозно спросил:
- А ты-то об этом, откуда знаешь?
- К сожалению, не от тебя. Я слышал разговоры о твоих планах в их лагере. – при этих словах Элдуин выразительно кивнул в сторону полей. Мы все недоумённо переглянулись.
- Неужели среди нас есть предатель? – тихо шепнул мне Лослен. Я был поражён этим. Однако, в голову мне вдруг явилась мысль, которая пришла просто из неоткуда. «А что, если постараться этого предателя найти?» Через несколько секунд я понял, что, почему-то, начинаю подозревать Амонгвая – когда Элдуин сказал об этом, он опустил голову, и, как мне показалось, был чем-то взволнован.
- Когда они придут? Не знаешь? – спросил Хаэлсарн.
- Через два дня. – ответил Элдуин.
- Хорошо. Мы успеем подготовиться. – заметил Хаэлсарн и быстро вышел из шалаша. Амонгвай последовал за ним.
- Что Хаэлсарн задумал? – спросил Торонлау. Лослен пожал плечами.
- Видимо, он решил вступить в бой. – предположил он.
- Против пяти тысяч? – послышался голос Элдуина. – Не думаю, что это удачная затея.
Он всё ещё стоял, скрестив руки на груди, охраняемый Торонлау и Росхиром.
- Тебя, вообще, не спрашивают, по-моему! – отозвался Лослен.
- По-твоему, я не знаю. А вот, по-моему, я имею право высказать своё мнение, так же, как и вы. – он произнёс это, даже не взглянув на Лослена. Затем он повернулся к Росхиру и также невозмутимо спросил:
- Я думаю, что имею право взять своё оружие?
Росхир пожал плечами.
- Бери.
- Благодарю. – Элдуин опустился на колени перед своим оружием. Мы вчетвером наблюдали за его действиями. Хочу заметить, что даже за весь военный период, общавшись со многими людьми, а не видел такого прекрасного оружия, если только не считать меч Лослена с изображённым на его клинке драконом. Но подобного меча, как меч Элдуина, я не встречал никогда. Это был короткий, но, по всей видимости, очень крепкий меч. Лезвие было тёмно-синим, а в центре клинка буквально сияла белая восьмиконечная звезда. Рукоять по красоте не уступала клинку – на гарде был вставлен камень, похоже, сапфир, а противовес имел форму лилии, если смотреть сбоку, или розы, если смотреть сверху. Да, даже не смотря на моё отношение к Элфину, с Элдуином можно было сдружиться хотя бы из-за такого оружия, как никак, я всегда преклонялся перед мечами. Сейчас я порою удивляюсь себе, как я мог судить о качествах человека по его оружию. Но в то время я был ещё неопытным юнцом, впервые попавшем на войну, который восхищался её героями и боялся смерти, которую она несёт. Я не видел всей истины окружающего меня мира, воспринимая его через призму восторга и собственной горячности.
Но вот, Элдуин, быстро надев колчан, полный стрел, вложив клинок в ножны и взяв в руки лук, поднялся.
- Значит, Хаэлсарн действительно хочет выступить против тех пяти тысяч? – спросил он.
- Наверно. – ответил я, заметив, что ни Лослен, ни Торонлау, ни Росхир не желают отвечать. В этот момент снова появился Амонгвай.
- Эй, ты! Как там тебя? Тебя Хаэлсарн зовёт. – слова, явно, были обращены к Элдуину, что заставило последнего во второй раз представиться и последовать за Амонгваем. Среди нас четверых снова воцарилось молчание.
- Ну, а что мы здесь стоим? – в конце концов, произнёс Торонлау. – Может, мы будем там нужнее?
Мы вчетвером вышли и Торонлау с Лосленом направились в сторону отряда, а мы с Росхиром проследовали к Хаэлсарну, просто из любопытства, узнать, о чём говорят те двое. Разговор их был негромкий, однако, было видно, что спорят они очень горячо. Когда мы с Росхиром приблизились, я смог услышать их разговор.
- Неужели ты думаешь, что сумеешь победить их? Их пять тысяч, а у тебя только пятьсот двадцать три человека!
- Я не думаю, я знаю! – сурово отвечал Хаэлсарн. – Мы не раз сражались в неравном бою! И всегда побеждали! Выстоим и на этот раз!
- Но тогда их было в три – четыре раза больше. Да, это тоже немало, но теперь в целый десяток! Хаэлсарн, одумайся, это уже слишком много! Тебя просто сметут!
- Не сметут! – резко оборвал Хаэлсарн. – Нас ни кто не сметёт! Мы выступим, я сказал!
- Звезда Альбиона! – выдохнул Элдуин. – Он выступит! Ты знаешь, почему ты раньше побеждал?
- Нет, не знаю! – иронично произнёс Хаэлсарн. – Как я вообще без тебя справлялся?
- Ты сам знаешь, что побеждал только потому, что нападал неожиданно и с тыла. А теперь предстоит биться с головы. – Элдуин перешёл почти на шёпот. – У тебя есть ещё время. Укройся в лесах, сохрани своих людей. Пусть чужеземцы не найдут никого. Просто переждать три дня. – он замолчал, глядя в глаза Хаэлсарна прямым, спокойным, но твёрдым взглядом. Хаэлсарн некоторое время молчал, затем сдвинул брови и устремил на Элдуина испепеляющий взгляд.
- Мои люди никогда не отступали! – властно произнёс он. – Они всегда сражались стойко и мужественно. Мы поднимем мечи и в этот раз! – он оттолкнул Элдуина и развернулся, чтобы идти, но слова северянина заставили его остановиться.
- В таком случае ты лишишься всех своих людей. По крайней мере, большинства из них точно. – Это было сказано твёрдым железным тоном. Хаэлсарн обернулся и снова приблизился к Элдуину.
- И, что ты ещё хочешь сказать? – спросил он сурово каким-то сдавленным голосом. – Ты что, предсказатель судеб? – он мрачно усмехнулся. – Или боишься за моё войско?
- Я боюсь за людей. – спокойно отозвался Элдуин
- Как благородно! – снова усмехнулся Хаэлсарн, после чего сурово добавил:
- Я никогда не отступал! И сейчас не отступлю! Я не хочу, чтобы мои люди, а тем более враги сказали, что Хаэлсарн трус. Что он испугался и отступил. Я не буду бегать по лесам, как заяц от охотника. Ты думаешь, что я напугаюсь, услышав твоё известие? Ха! Ты не знаешь сына Бэлегона! Я приведу Альбион к победе!
- Хотел бы и я в это верить. – тихо произнёс Элдуин.
- Ты сомневаешься? – Хаэлсарн смерил его надменным взглядом. – Тогда убирайся отсюда. Да, нас только пятьсот двадцать два человека, но мы выдержим. Мы сразимся!
- Пятьсот двадцать три. – поправил Элдуин. Хаэлсарн несколько недоумённо взглянул на него.
- Если ты не возражаешь, я останусь с вами. Как никак, я тоже сын Альбиона, а значит, причастен к этой войне.
Хаэлсарн помолчал несколько секунд, как бы оценивая своего собеседника, после чего нехотя сказал:
- Хорошо. Оставайся. Но не смей сеять панику в ряды моих воинов! – Хаэлсарн резко развернулся и ушёл, позвав за собой Росхира. Я остался с Элдуином.
- Вот так всегда. – проговорил Элдуин, обращаясь ко мне. – Желаешь человеку помочь, - он кивнул в сторону Хаэлсарна. – А тебя отсылают. Неужели люди не понимают ничего, или не хотят понять?
Я не отвечал, продолжая молча стоять. Не знаю, почему, но я не мог начать разговора, так как не очень понимал, о чём мы можем говорить, хотя поговорить мне с ним очень хотелось, ведь не каждый день к нам являлись жители Элфина, а потому вопросов в моей голове роилось очень много, правда, с какого начать – я не знал.
Заметив, видимо, моё смущение, Элдуин сам обратился ко мне:
- У вас всегда так новых принимают? – спросил он, слегка улыбнувшись.
- Как – так? – не понял я.
- Вот так же – подозрительно и с ссорами. С того момента, как я здесь появился, мне не дали даже глотка воды, хотя мой путь был не из близких. – он перекинул лук через плечо. – Так, может, ты покажешь, где здесь вода. – спросил он примиряющим тоном. Я вздохнул с облегчением – наконец-то нашёлся повод для разговора.
- Нет, у нас так не всех принимают. Пойдём, я покажу, где вода. – усмехнувшись, сказал я, пытаясь подражать его манере.
- Премного благодарен. – отозвался Элдуин, следуя за мной. Мы вышли к небольшой просёке, по которой тёк ручей холодной чистой воды. Элдуин лёг на траву и, припав к прохладной воде, пил. Я сидел рядом, обняв колени руками, и наблюдал за ним. «Элдуин, Элфин. Прав был Хаэлсарн, когда сказал, что очень много звёзд» - думал я. – «Только вот, что-то не верится мне, что он родом из того города. Это город эльфов, а он – человек. Неужели он не знает о тех слухах, которые ходят о городе? Да и город этот находится на севере, а Элдуин совсем не похож на северянина, не то, чтобы внешне, даже по одежде» - меня это несколько настораживало. «Если он – житель Альбиона, он должен это знать. Может, он просто решил сказать название самого дальнего места, о котором и выяснять бы не стали? Но у нас в отряде и так никто ничего подобного не выяснял. Нет, если бы он действительно являлся жителем Элфина, он вряд ли бы сказал об этом. Хотя, кто знает? Может, стоит его расспросить обо всём как можно подробнее?» Однако я прекрасно осознавал, что я, мягко говоря, ничего не знаю об Элфине, так что он может говорить мне что угодно. Я не знал, да и не мог понять, что заставляло меня в тот момент подозревать Элдуина, как лазутчика. Не то, чтобы я был в этом полностью уверен, но что-то, какой-то внутренний голос не переставал твердить мне об этом. «Нет, нельзя же всех подряд подозревать. Да и какой он вражеский лазутчик, когда он только что предупредил нас о приближающемся неприятельском войске. Нет, надо просто подождать. Поживём – увидим». В этот же момент Элдуин поднялся. Опустившись на колени под одним из деревьев, он прислонился к стволу спиной, и, взглянув на меня, произнёс:
- Что ж, спасибо, Наурглор.
Мы дружески улыбнулись друг другу, однако меня поразило то, что он назвал меня по имени. Ему ведь никто не говорил, как меня зовут, да и никто не обращался ко мне в его присутствии, тем более, не упоминал имени.
- Откуда ты знаешь моё имя? – спросил я. – Я ведь тебе его не говорил.
- Ваши имена всему Альбиону известны. – ответил он, однако мне показалось, что он что-то не договорил. Но он не продолжал, а, переведя взгляд вдаль, куда-то всматривался. Я проследил за его взглядом, но ничего кроме зелёных холмов не увидел. Невдалеке был лагерь нашего отряда, но Элдуин смотрел не на действия воинов. Его взгляд, казалось, пронизывал горизонт, но что он видел, я не знал.
Я снова взглянул на него, почувствовав, его взгляд на себе.
- Твоего отца зовут Рингамон, сын Лингвая18? – вдруг спросил он. Я даже опешил, кивнув утвердительно в ответ.
- Он из войска Халторна19?
- Да.
- Я видел его. Когда я уезжал, он просил передать тебе привет. Сказал, что очень любит тебя и скучает.
- А, а как, как он, у него всё хорошо? – запинаясь, спросил я, глядя на него горящими от нетерпения глазами.
- Неплохо. – ответил Элдуин. – Я был у них дня три назад. Собственно, за это время мало, что могло измениться, если учесть, что все действия происходят на восточной стороне, а не в центре, где они сейчас находятся.
Мне даже как-то полегчало.
- А ты как? Приехал, чтобы только передать мне это? – спросил я, хотя уже мог предугадать ответ.
- Да, нет, не только ради тебя. Во-первых, чтобы предупредить Хаэлсарна о приближающейся опасности.
- Понятно. – протянул я. – Слушай, а откуда ты узнал об этом?
- По-моему, я уже говорил, что услышал об этом намерении в лагере наших неприятелей. – ответил он.
- Так ты лазутчик? – я несколько удивился. Оказалось, что я всё же был прав, решив, что он лазутчик. Единственной моей ошибкой было принятие его за чужака.
- Можешь и так называть.
- Можешь. – я усмехнулся. – Хаэлсарн говорил, что ему как раз не хватает хорошего лазутчика. Может, ты ему пригодишься?
- Надеюсь. Только вряд ли он захочет меня слушать, даже если я принесу ему весть о стотысячном войске. Он и так был против меня.
- Ну, да. Его не переубедишь. Можешь даже не пытаться. – заметил я. Элдуин только слегка усмехнулся.
- Хотелось бы верить, что он не пожалеет о своём решении. – протянул он после недолгой паузы, вновь устремив свой взор куда-то вдаль. Теперь его лицо было ко мне вполоборота и мне вдруг показалось, что где-то, когда-то я его уже видел. Вот только где – я не мог вспомнить, как не напрягал свою память. Мне даже захотелось спросить, могу ли я знать его, и встречались ли мы где-то раньше, но я промолчал, так как не был полностью уверен в этом. Может, он просто похож на кого-то? Но вспоминать о чём либо у меня сейчас не было времени, нужно было подготовиться к грядущему сражению, тем более, что на мне ещё лежала ответственность за ведение правого фланга, который мне доверил Хаэлсарн, так что все воспоминания пришлось отложить на потом.
Эти два дня пролетели слишком быстро, но, не смотря на это, мы успели подготовиться очень даже основательно, так, по крайней мере, мне казалось. По плану Хаэлсарна фланги должны будут отсоединиться от основного отряда и взять противников с боков полукругами. Первые ряды основного отряда берут на себя и первые ряды врагов, а последние ряды врезаются в центр вражеского войска. План, сам по себе, в общем, то, был неплох, только, как осмелился заметить Элдуин, Хаэлсарн не представлял силы неприятелей в настоящем размере. Но кто из нас стал бы слушать этого пришельца? Мы все привыкли доверять сыну Бэлегона и подчиняться его приказам. Скажи он нам идти в пасть дракона или биться со всем миром Сида20, мы бы, не сомневаясь ни секунды, ринулись в бой. Могло ли нас теперь устрашить пятитысячное войско иноземцев? С нами был Хаэлсарн, а это значило всё!
Однако в эту ночь, ночь перед боем, я всё же долго не мог уснуть. Элдуин в этот день, как и обычно, не преминул заметить, что предстоящее сражение вряд ли увенчается успехом, на что получил жёсткий выговор от Хаэлсарна. Что же до меня, то это был первый раз, когда я, неожиданно для себя, взглянул на наше положение совсем с другой стороны. «Может, Элдуин всё-таки прав?» - думал я, прохаживаясь из стороны в сторону по тихому лагерю. «Может, Хаэлсарну действительно не стоило бы решаться на этот бой? Мы могли бы переждать где-нибудь в лесу, после чего без каких либо препятствий переправиться на Большую Землю. Ведь если хотя бы половина из нашего отряда погибнет, о переправе не сможет быть и речи». Я попытался представить то войско, что приближалось к нам. Пять тысяч против пяти ста двадцати трёх человек. Нет, это действительно было слишком много; я осознал это только теперь. Но теперь было уже поздно что-либо предпринимать или о чём-либо думать. Завтра состоится битва, пути к отступлению нет, да если бы этот путь и был, Хаэлсарн вряд ли бы им воспользовался. Оставался только один выбор – погибнуть за Альбион; в своей смерти я не сомневался. Ну, что же, если мне придётся покинуть Альбион, следует вспомнить Аваллон21, где я непременно должен буду оказаться. Умереть я не боялся, для меня, как и для всех моих соотечественников, смерть не являлась кошмаром – она была не больше, чем переход в Мир Иной, однако сознание того, что придётся погибнуть, не успев свершить каких либо великих подвигов во славу своего родного острова, меня несколько угнетало. Я поднял взгляд на звёзды – вечно сияющие на небесном своде светила, мирно совершающие свой путь в торжественном молчании. Правда ли, что после смерти души людей становятся звёздами и теперь своим светом охраняют бытие живущих? Я не знаю, откуда я слышал это, но мне, почему-то, понравилась эта мысль. Души жителей Альбиона наблюдают за нами оттуда, сверху. Может, завтра они вступят с нами в бой невидимым, но великим войском и даруют нам победу? Я не знаю, как назвать то чувство, которое наполняло меня в тот момент. Это не было отчаяние или обречённость, мне просто показалось, что это последний вечер, последняя ночь, когда я здесь, на Альбионе, когда вижу с земли эти манящие к себе, но одновременно холодные звёзды. Кто знает, может, завтра я уже стану одной из них? И встав на колени и подняв руки к небу, я начал молиться. Я просил эти светила о помощи в завтрашнем сражении, о прощении в моём малодушии и о смерти, вечной смерти наших врагов…
В то утро я проснулся с первыми лучами солнца, как и полагалось, однако когда я выполз из своего шалаша, то увидел, что все уже давно встали, и теперь весь отряд собрался вместе, вознося молитву Морриган и Дагде22, призывая их снисхождения и прося о помощи в битве. Впрочем, молитва эта была краткой, так как нужно было ещё построиться, доделать последние приготовления, так что все разошлись достаточно скоро.
Как только я подъехал к своему правому флангу (кстати говоря, в нашем отряде все до единого были всадники), так тут же столкнулся с Элдуином.
- Хаэлсарн меня к тебе определил. – заметил он после приветствия.
- Понятно. – протянул я, глядя на него и пытаясь понять, что здесь не так.
- А что ты лицо не раскрасил? – спросил я, наконец, поняв, чем он выделяется ото всех.
- Да, не люблю я это дело. – Элдуин слегка пожал плечами. – Потом отмыться бывает тяжело.
Я усмехнулся. Впрочем, замечание это было истинным – после каждого сражения смывать с себя эту краску было очень нелегко, так что обычно в течение дней двух – трёх мы все ещё ходили с синеватыми лицами, пока краска не отлетала вместе с грязью. Но и пойти против обычаев никто не собирался, как никак, это ведь был целый ритуал, который тоже являлся одной из причин, по которой боги должны были даровать нам победу. Однако в этот момент в мою голову пришла мысль, что, может быть, от всего, что мы делаем, исход битвы зависеть не может? Возможно, это всё просто случайность, от которой порой зависит столь многое…
- Ну, вот и началось. – вдруг услышал я рядом с собой чей-то голос, заставивший меня поднять голову и, как бы повинуясь некой силе, перевести взгляд на залитые восходящим солнцем вершины холмов, над которыми в один миг появилось вдруг около двух сот копий. «И это только первый ряд». – мелькнуло в моей голове. Еще несколько секунд. Копий становилось всё больше и больше, казалось, будто лес начинает расти там. Затем на вершине появились первые всадники; за ними ещё и ещё – казалось, этот поток будет бесконечным. Весь холм покрылся людьми, державшими копья, так что теперь напоминал гигантского колючего дракона – некоего монстра, желавшего поглотить нас. И только теперь, глядя на это множество, я целиком и полностью осознал, что значит «перевес в десять раз». По сравнению с ними, если мы и были что-то, то это что-то было самым незначительным, что можно представить. Я чувствовал, с какой силой билось моё сердце – казалось, оно сейчас выскочит из груди. И в этот миг я понял, что на самом деле, я боюсь смерти, боюсь погибнуть, ибо я не был уверен в нашей победе, а в существовании Иного Мира я, почему-то, начал сомневаться. Сейчас мне хотелось одного – скрыться, убежать отсюда куда подальше и больше никогда не появляться здесь! Я перевёл взгляд на Элдуина, который спокойно и твёрдо смотрел на приближающееся войско. Возможно, он почувствовал мой взгляд, потому что, даже не взглянув на меня, он сказал:
- Хорошо, что именно ты ведёшь этот фланг. – он быстро взглянул на меня, после чего снова устремил свой взор на холм. – План Хаэлсарна неплохой, но, похоже, придётся что-нибудь изменить по ходу. – он снова перевёл свой взгляд на меня. – Можно тебя о кое-чём попросить?
- О чём?
- Что бы ни случилось, не отдаляйся от меня, ладно?
Я только кивнул в ответ.
Несколько мгновений мы наблюдали за движением неприятельского войска, ожидая, когда оно полностью появится из-за холма, и чем оно становилось больше, тем ничтожнее мы себя чувствовали. Единственное, что меня могло утешить, было то, что не всё войско наших врагов было вооружено копьями, иначе идти против подобного оружия не было бы смысла. Однако, пять рядов копейщиков из двадцати пяти – по-моему, тоже не мало, если ещё учесть, что в каждом ряду было по двести человек. Наш же отряд состоял из трёх рядов; в первых двух было по сто пятьдесят человек, а в третьем – сто двадцать, и двух флангов по пятидесяти двум и пятидесяти одному человеку. Да, не приходиться сомневаться, что при подобном раскладе даже самый смелый дрогнул бы.
Ещё две секунды, растянувшиеся, как мне показалось, до двух часов, и над нашим отрядом раздался боевой клич Хаэлсарна. Мы все, как один, пустив коней во весь опор, ринулись на встречу нашим врагам. Мне казалось, я слышу шум крыльев смерти, несущейся за мной и готовой забрать меня в любой момент. Я чувствовал над собой весь её ужас, её ледяное дыхание, которое касалось моего сердца. «Сколько мгновений мне ещё отпущено?» - промелькнула мысль, но тут же всё слилось в одно чувство – чувство отчаяния и безнадёжности. «Будь, что будет!» - сказал я себе, увидев, что мы приближаемся к нашим противникам и с каждым мгновением всё быстрее и быстрее. Сейчас, ещё миг! Что нас ждёт?
- Растянись! – крикнул я, когда мой фланг уже почти столкнулся с вражеским войском. А потом всё стало происходить, как во сне. Я перестал чувствовать страх, ужас или ещё что-то. Я просто делал то, что мне было приказано, а то, что происходило вокруг, как бы не касалось меня. Мы с флангом образовали некую дугу, которая протянулась примерно от пятого до двадцатого ряда. Затем Торонлау и я разделили эту дугу и врезались между рядами противников. Получилось, что я и Амонгвай соединили по половине правого и левого флангов в задних рядах неприятелей, а Торонлау и Росхир соединили другие половины флангов в центральных рядах. Такой манёвр мог помочь, чтобы ударить по вражеским силам сразу с нескольких сторон, однако вряд ли это могло как-то по-крупному повлиять на соотношение сил; всё-таки нас было очень и очень мало.
Идея Хаэлсарна оказалась не самой, что ни на есть лучшей, хотя мы рассчитывали на неё с большей надеждой, чем она дала нам. Не смотря на то, что всё было проделано очень даже аккуратно и правильно, все всё равно перемешались. Впрочем, чего ещё можно было ожидать? Каждый из нас должен был убить десяток врагов, перевес был слишком велик, обе стороны стремились взять победу себе, а потому ни о какой стройности войска не было и речи.
Я разил мечём направо - налево, не видя перед собой ничего, кроме кровавых брызг. Стрелы сыпались градом, глубоко врезаясь в тела людей, окружавших меня. Замечая всё это, я каждый миг ожидал смерти, но, не знаю, почему, она медлила, не желая брать меня к себе. Я оставался неуязвимым, меня за всё время сражения не задело ни стрелой, ни мечём.
Зато вокруг была смерть, похищавшая каждое мгновение десятки жизней, и, к сожалению, не только вражеских. В очередной раз, когда я снёс голову одному из неприятельских всадников, я увидел Амонгвая, окружённого пятью противниками. Я рванулся, было, чтобы помочь, но в этот миг, стрела, просвистевшая над моей головой, попала ему в горло. Фонтан крови, брызнувший из раны, залил его лицо. Слепо махнув мечём, он, как подкошенный, рухнул на землю. Один из сражавшихся с ним вонзил свой меч в его тело.… В этот миг я замер; я знал, что должен действовать, должен биться, но то, что я увидел смерть Амонгвая, сковало меня. Нет, я и раньше видел смерть, но теперь, когда на моих глазах погиб один из моих друзей, она явилась передо мной во всём своём безжалостном и тёмном обличие. Да, смерть не разбирала, кого можно забрать, а кого нет. Это было её право, и она распоряжалась нашими жизнями, как сама хотела. Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове. Мне казалось, что всё, что происходит вокруг – медленно, как в бреду, а, главное, это происходило как бы не со мной. Мне хотелось очнуться, открыть глаза, чтобы забыть этот ужас, пробудившись, но я не мог этого сделать, так как всё происходящее было на самом деле. И я должен был принять это, и я принял. Что толку было, замерев, глядеть на происходящее вокруг, ничего не предпринимая?
- Вперёд, за Альбион! – завопил я, сам не зная, к кому обращаясь и скорее делая это только для себя, чувствуя, что сердце моё переполняет отчаяние. Я рванулся вперёд, отсекая головы попадавших мне на встречу противников, лишь краем глаза успев заметить, что следом за мной движется фланг. Мы некоторое время прорубались сквозь неприятельские ряды, раздавая удары во все стороны, прорываясь сквозь эту тесноту, однако подобная вспышка была недолгой. Её угашало то море вражеского войска, которое всё ещё во много раз превосходило наши силы и поглощало наш отряд подобно волнам глубокой пучины, поглощающим мелкие лодки, попавшие в самое сердце этой стихии.
Оказавшись на противоположной стороне равнины, как раз у подножия холма, с которого сошло войско врагов, я смог разглядеть Хаэлсарна, отчаянно отбивающегося от окруживших его противников. Но за него я, почему-то был спокоен. Я был уверен, что с ним ничего не случится. Да, разве мог кто убить Хаэлсарна?
Успел я так же заметить и Торонлау, и Росхира, немногим уступавшим в силе сыну Бэлегона. Теперь же я пытался отыскать глазами Лослена, которого нигде не было видно.
«Неужели он погиб?»- промелькнула мысль в моей голове. В этот момент я снова вспомнил смерть Амонгвая, и мне как-то непреодолимо захотелось последовать за ним. Я не знаю, что заставило меня желать своей гибели в то мгновение, но я, не осознавая своих действий, рванул в самую гущу сражения, ибо где, как только не в бою можно искать смерти? И я летел ей на встречу, от всего сердца желая, чтобы она приняла меня в свои ледяные объятия. «Смерть! Смерть! Смерть! Где же ты?!»
Я заметил, что навстречу мне уже скачут четверо неприятелей. Я знал, что в подобном поединке мне уж точно не справиться. «Ну, что же. Гибель, так гибель. Да будет так!» - мелькнуло в голове. Я видел, как один из всадников натягивает лук, другие просто обнажили мечи. Уже готовый пасть, как герой Альбиона, я поднял свой меч, но в этот момент стрела, пролетевшая слева от меня, вонзилась во вражеского стрелка. Тот, даже не успев выстрелить, замер и свалился на землю. Остальные трое вроде бы ускорили езду, однако им так и не суждено было доехать до меня – все были уничтожены стрелами, выпущенными неведомой рукой того, кто следовал за мной. Когда все четверо всадников были убиты, я развернулся, чтобы узнать, кто спас меня, вместо благодарности готовый растерзать его. Это был Элдуин.
- Куда рванул?! – были его первые слова, когда он догнал меня. – Не понимаешь, что делаешь?! А как твои люди, которых тебе Хаэлсарн доверил?! – его голос был настолько раздражённым, что у меня тотчас отпало всё желание высказывать ему что-либо, а в глазах его, что я никак не мог ожидать, блистали молнии.
- Я уже не могу! Я смерти хочу! – завопил я, сам не понимая себя.
- Смерти! То, чего боялся, теперь жаждешь! А о других ты подумал?! – на миг мне показалось, что он готов порвать меня. Его голос и взгляд вернули меня в жизнь. Однако едва я пришёл в себя, как он приказал:
- Отведи своих людей!
Вот это меня возмутило!
- Что?! – завопил я, снова теряя самообладание. – Увести весь фланг! Никогда! Это же предательство!
- Делай, что тебе говорю! – снова воскликнул он.
- Нет!
- Наурглор! – в этом его восклицании и во взгляде было столько силы, что, будь на моём месте Хаэлсарн, тот тоже повиновался бы.
- Правый! Отходи! – прокричал я. На лицах многих воинов правого фланга отразилось недоумение, однако почти все из уцелевших последовали за мной. Поднимаясь на холм, я снова успел заметить Хаэлсарна. Его лицо исказилось от злобы и бессилия, когда он увидел меня. «Нет, я не предатель, пойми!» - мысленно крикнул я, но, к сожалению, люди не слышат мысли. «Если бы дать ему понять!» - подумал я. Тут раздался голос Элдуина:
- Скорее! Нас не должны догнать!
Мы быстро спустились с холма и исчезли за другим. Только теперь я заметил, что за нами следовала чуть ли не четверть вражеского войска. «И, какой был смысл бежать?» - промелькнуло в голове. – «Нет, нужно возвращаться!» Но едва мы скрылись за вторым холмом, как Элдуин приказал мне:
- Разворачивай людей! Сделаем обстрел!
И только сейчас я понял, что хотел сделать Элдуин. Это был отвлекающий манёвр! И как я раньше не догадался? Честно говоря, мне было даже несколько стыдно, что я плохо подумал о северянине. Воодушевлённый и даже радостный, я закричал:
- Поворачивай! Готовь луки!
Мы с Элдуином переглянулись. Я кивнул в сторону склона соседнего холма. Он понял меня и кивнул в ответ.
- Разделись! – прокричал я. Половина фланга последовала за мной, половина за Элдуином. Мы заехали на склоны холмов, тем самым позволив преследователям проехать по дороге под нами, и обрушили на них целый ливень из стрел, сразу с двух сторон. Разумеется, это было для них огромной неожиданностью, так что в первые секунды они даже не сопротивлялись, очевидно, не поняв, откуда исходит угроза. Когда же они развернулись, чтобы ответить, мы обрушились на них со всей яростью и ненавистью, придавшей нам сил, так что из пришельцев никто не уцелел. Перебив всех, мы остановились.
- Ну, что. К Хаэлсарну? – спросил Элдуин, когда преследователи, все до одного были уничтожены. В глазах сына Эредгила теперь снова появилось обычное выражение, какое у него было всегда, так что мне даже не верилось, что это он заставил меня так быстро подчиниться своей воле в тот момент.
- Да! – твёрдо, но, почти радостно ответил я. Этот миг победы воодушевил меня, так что моё сердце снова рвалось в бой!
Дав команду «За мной!», я повёл наш фланг обратно, где кипел основной бой. Растянувшись по холму, мы ехали, обгоняя ветер, поливая противников градом стрел и ливнем ругательств. Заметив нас, некоторая часть иноземцев, видимо, решив, что мы – запасной отряд, ринулась на нас. Мы не переставали выпускать стрелы, радостно вскрикивая при каждом попадании. В этом порыве я один раз даже выхватил сразу две стрелы, причем, умудрившись попасть сразу в две цели. Издав радостный клич (признаться, я до этого во время боя почти никогда не орал), я выхватил меч, и на ходу отсёк головы сразу троим, как раз, как проезжал. С четвёртым пришлось посложнее. Повесив лук на спину, так как он уже не мог пригодиться в ближнем бою, я сошёлся с моим противником в такой жестокой схватке, что моё сердце даже дрогнуло. В добавок ко всему, я почувствовал, что над моей головой занесён еще один меч, который я не успел бы отразить при всём желании. «Морриган, защити!» - мысленно воскликнул я. Вдруг на меня попали брызги крови и я услышал, как мой невидимый противник упал. Через мгновение я уже расправился с моим неприятелем и, обернувшись, увидел, что другой мой враг лежит мёртвый – его голова была насквозь пронзена стрелой, так, что мозги разлетелись во все стороны. Стрелу эту я узнал, это была стрела Элдуина. Северянин уже не раз спас меня за эту битву. Я поднял взгляд на сражающихся и увидел его. Он был недалеко от меня и в этот момент сражался сразу с тремя противниками. Но, как прежде за Хаэлсарна, я так же был спокоен и за него. Элдуин был великолепным воином, и я не сомневался, что он справится и без меня.
С помощью того манёвра, нам удалось уничтожить достаточно большую часть войска иноземцев, которая составляла больше половины. Однако, до сих пор перевес сохранялся. Наше соотношение могло быть примерно триста к двум тысячам, что, в общем-то, тоже не мало. Биться приходилось долго, но, что самое обидное, повторить манёвр теперь было невозможно – враги поняли бы наш замысел. В очередной раз, когда, отбиваясь от неприятелей, я оказался рядом с Элдуином, я, в бессилии прокричал:
- Что нам теперь делать?!
- Сделай поток! – ответил Элдуин, раздавая удары направо – налево, ещё как-то умудряясь успевать стрелять. Он расчистил мне дорогу, чтобы я смог выехать на более свободное место.
- Фланг! – завопил я. Нас собралось человек двадцать – столько осталось от пятидесяти двух. Выстроившись в колонну, мы направились в самую гущу вражеского войска. «Потоком» называется приём, когда узкой линией врезаешься в самую сплочённую часть врага и по мере езды, на скорости срезаешь головы противников. Преимущество здесь в том, что становишься менее уязвимым для меча, так как, проносясь на подобной скорости, успеваешь ударить, в то время, как в толчее на тебя порой не успевают даже поднять меч, не говоря уже о том, чтобы опустить его. Так мы разъезжали, разрезая вражеское войско и уничтожая его.
Вскоре я заметил, что Росхир последовал моему примеру и тоже повёл свой фланг, а, вернее, оставшихся от него, потоком.
Не могу, однако, сказать, что теперь мы обходились без потерь. Наиболее уязвимыми частями потока были голова и хвост. Мне ещё везло, так как передо мною либо расступались, либо гибли под стрелами Элдуина, ехавшего прямо за мной. Зато с нашего хвоста убыло человек семь, а из потока Росхира – пять. Однако, разумеется, нас это не останавливало. Ведь именно благодаря потокам, число наших неприятелей резко сократилось, и мы не были намерены прекращать наши действия ни за что. Меня же это более чем вдохновляло. Теперь, глядя на тающие ряды наших врагов, я был почти уверен в победе. Кровь из пронзённых тел неприятелей, бившая фонтанами во все стороны, опьяняла меня. Я не помнил себя, захлёбываясь яростью и предвкушением победы.
- За Альбион! За Альбион! – вопил я, отсекая головы противников, пронзая их тела, так что меч по самую рукоять порой входил в животы чужеземцев, отваживавшихся противостоять мне.
- За Альбион! – я не видел вокруг себя ничего, я просто убивал, ничуть не жалея своих врагов. Они пришли на нашу землю, и убивают наших людей. Нет, эти пришельцы достойны только смерти! И я забирал их жизни, чувствуя себя полноценным хозяином судеб.
Тем временем главенствующее положение перешло к нам. «Потоки» уничтожили огромнейшую часть неприятельского войска, так что теперь соотношение было примерно один к трём. Наших осталось человек сто, что же касательно противников, то их было чуть менее трёх сот. Перевес в три, но уже не десять раз.
Замахиваясь мечём в очередной раз, я вдруг почувствовал, что меня словно превратили в недвижный камень. Я не сразу понял, в чём дело. Какое-то мгновение я не решался опустить меч, оглядываясь по сторонам. И только через секунды три, поняв, что произошло, я спокойно опустил меч и медленно вложил его в ножны. Да, такое порою бывает, когда, после жаркой битвы, когда уже хладнокровно разишь врагов, тебя вдруг останавливает сознание, что биться уже не с кем. Да, бой был окончен. Окончен… Я оглянулся вокруг – наши воины добивали павших врагов. Ещё последние стрелы пролетали над полем, но это уже был не поток, не ливень, не град, а всего лишь ничтожные капли после грозной бури.
Но почему во мне не было радости? Я уже привык после каждой битвы высоко поднимать меч и с радостным криком «Победа!» проезжать вокруг поля битвы, но в этот раз меня что-то сковывало, я просто не мог сделать так. Вместо обычного надрывно – счастливого «победа» с моих губ слетел лишь тихий стон. Я закрыл лицо руками и зарыдал. Нет, разумеется, не навзрыд, но я чувствовал, что слёзы текут по моему лицу ручьями, которые невозможно было удержать. Нет, я не мог, не мог смириться с этой мыслью!
Вдруг чья-то рука легла мне на плечо.
- Не отчаивайся. – прозвучал за моей спиной мягкий тихий голос Элдуина.
- Они ведь мертвы! Мертвы! – воскликнул я в каком-то неистовом порыве.
Элдуин ничего не ответил, однако в его серьёзном взгляде было столько скорби и печали, что и без слов было понятно, насколько тяжело ему было видеть всё это. Мы, не сговариваясь, но, как по команде спешились и теперь просто молча смотрели на поле, покрытое телами людей – не только врагов, но и, к большому сожалению, наших воинов. Мы некоторое время продолжали так безмолвно стоять, созерцая покрывшееся вечерними сумерками поле битвы, пока я, когда мне уже стало как-то невмоготу молчать, не задал давно пришедший в мою голову вопрос:
- Слушай, Элдуин. Ты же из Элфина? Ты же знаешь, что происходит с душами погибших. Правда, что они уходят на Аваллон?
Элдуин перевёл свой глубокий спокойный взгляд на меня.
Век Секир и Мечей 1
Выкладываю роман. Продолжение в комментариях, и как получится.
1-я глава.
Мы – народ, не боящийся смерти,читать дальше
1-я глава.
Мы – народ, не боящийся смерти,читать дальше